Месяц в окна заглядывал, помнится,
лил сиянье, в просторы маня;
ты спросила, смеясь: "Как любовница
я не хуже, чем те... до меня?"
 
Всё мешалось: мечты и признания,
рук скольженье, кружение звёзд;
ночь сочилась, свечами изранена,
мёдом страсти и искрами слёз.
 
Губы жаждали... жадно, безудержно
пены критской, рождающей плоть,
что вскипала, для рая разбужена,
выше неба, до ангелов вплоть.
 
Сердце с сердцем сплетали артерии
кровью общей, и вдохом одним;
как под парусом были в постели мы,
и летели, влекомые им.
 
Но стих ветер, ослабло стремление,
ненадолго, всего лишь на миг;
ты бессильно легла на колени мне,
и казалось, Морфей нас настиг.
 
Словно сон, захотевший исполниться,
вдруг во взгляде — мерцанье огня...
Ты спросила, светясь: "Как любовница
я не хуже, чем те... до меня?"