Глава 15

     Наступил декабрь, и в моем новом ритме наступил он совершенно неожиданно. С самого утра день обещал быть чудесным, сегодня - день моего рождения! Мне нравилось отмечать его на работе, мои любимые коллеги всегда устраивали какой-то сюрприз. Вечер же был безоговорочно занят. У Катьки, как обычно, были какие-то безумные идеи на мой счет. Кроме того, девушка, с которой я вяло переписывалась месяц, наконец-то созрела на свидание.

     Коллеги меня встречали воздушными шарами, букетом цветов и аплодисментами. После торжественного поздравления я заметила на столе еще один букет. На фоне декабрьских дней увидеть на своем столе полевые цветы, обернутые в крафтовую бумагу, было удивительно. Мою страсть к полевым цветам знали только близкие мне люди и Антон, поэтому, улучив удобный момент, я подошла к нему и, поцеловав в щеку, поблагодарила. Антон изобразил искренне удивление и наотрез отказался быть причастным к букету. Я взяла в руки цветы в попытках отыскать визитку. На ней размашисто было написано: «За пределами представлений о правильных и неправильных действиях есть поле. Я встречу тебя там (с)»
Надо сказать, что послание было весьма неоднозначным. Бросив взгляд на Варвару, так удачно вписавшуюся в наш коллектив, я вспомнила недавний выезд в Игору, Кручинину, порхающую, словно бабочка, после свиданий с ней, и понимала, что мысли и цели Вари далеки от моей персоны. Нет, это не может быть делом ее рук. Тем не менее, я все-таки внимательно присмотрелась к ней. Весьма обтягивающие джинсы, свитер, небрежно оголяющий плечо, и кусочек татуировки в районе ключицы - все эти, казалось бы милые пустяки, неумолимо удерживали взгляд дольше, чем диктуют приличия, сбивали со следа мой ищейский нюх и уводили мысли в другую сторону. Совершенно некстати подумалось о том, что у Катьки хороший вкус, и Варя очень горячая штучка. Девушка, как ни в чем не бывало, болтала с Антоном и хохотала над очередным шедевром нашего маркетинга. Когда же после обеда она подошла ко мне с букетом белых тюльпанов, обнимая и заставляя окунуться в запах терпких и дерзких духов, я даже немного расстроилась, что за теми пределами, о которых говорилось в записке, меня ждала не она. Круг подозреваемых заметно сужался. Весь день я продолжала теряться в догадках - чьи же это цветы и единственно возможная кандидатура не смела обрисоваться в моем сознании.
     К пяти часам желающих поздравить и поднять бокал за мое здоровье собрался целый холл. Я смотрела на людей, с которыми ежедневно сталкивалась по работе и любовалась ими. Наверное, только у нас можно встретить такое количество фриков. Яркие, молодые, красивые, талантливые - они являются неотъемлемой, живой, дышащей энергией фирмы. Однако мои глаза ловили в толпе только одного человека, но безуспешно натыкались совсем на другие лица. В какой-то момент я даже начала думать о том, что Вика просто не пришла на праздник.
     К концу вечера я все-таки заметила Викторию Борисовну, мирно беседующую с Антоном. Едва дослушав очередное пламенное поздравление коллеги, я взяла бутылку шампанского и решила нарушить их очаровательный дуэт. Заметив мои пируэты, Виктория перевела взгляд на Антона, как обычно, когда нервничала, заправила за ухо непослушную прядь волос и поднесла к губам бокал шампанского. Настойчиво ловя ее взгляд, я пыталась найти в нем ответ, но ее глаза лишь озорно улыбались, словно признаваясь в содеянном и вызывая сделать ответный шаг. Приблизившись, я заправски вскинула бутылку, предлагая освежить бокалы, Виктория послушно подставила свой и пожелала мне счастья. Антона в этот момент весьма удачно утащила слегка перебравшая шампанского коллега. Воспользовавшись случаем, я решила пойти ва-банк, так как не была полностью уверена в своей догадке:
- Спасибо за цветы. Откуда вы узнали, что я люблю именно полевые?
Я посмотрела на девушку, уверенная, что она начнет отпираться, и очень удивилась ее ответу:
- Это очень просто. Такая, как ты, не может любить других.
Она залпом допила бокал и подставила снова. Я стояла ошарашенная, пропустив ее внезапное «ты». Мне показалось, или просто хотелось, чтобы ее фраза относилась не только к цветам. В такие моменты я всегда делала или говорила что-то идиотское, чтобы скрыть свое волнение. Этот случай не был исключением:
- Выпьем за совместимость.
Виктория кашлянула, снова поправила прядь, которая итак была на месте, и спросила, очевидно решив сменить тему:
- Какие планы на вечер? Будешь кутить на всю катушку с Катей?
- О да, вечер обещает быть жарким. Я даже умудрилась устроить себе свидание. Так что надеюсь, что ночь меня тоже не разочарует – примерно на середине фразы поняла, что меня несет не туда. Это не то, что хотелось ей сказать. Я так боялась крикнуть: «поехали ко мне!», такими кирпичами забросала все пути, что остановиться уже не могла. Не могла позволить себе идти дальше, слишком много опасного было для меня в этой женщине - хотя бы эта родинка слева, как раз там, где пульсирует вена, и эта линия губ, когда после каждого глотка над верхней остается едва заметный влажный след. А этот запах… такой горячий, словно ты на раскаленном солнце, манящий, уводящий за собой. Что это? Черный перец, мускус, древесина….? Черт…
Я очнулась от того, что два коричневых глаза полыхали оранжевым испепеляющим не терпящим слабости огнем, а до сознания отчетливо донеслось:
- Выпьем за ваши дни и ночи. Главное - не сбиться со счета в этом деле.
- Может быть поужинаем завтра вместе? Отметим мой праздник в более душевной обстановке, за пределами правильного и неправильного – я попыталась исправить положение, но судя по выражению ее лица и стремительному возвращению на «вы» - провально.
Взгляд Виктории задумчиво блуждал по моему лицу, словно прицеливаясь для выстрела, который не заставил себя ждать:
- Боюсь, что мои ужины распланированы на жизнь вперед. Вряд ли мы там встретимся. Простите, мне пора идти. С праздником.
Виктория Борисовна порывисто приблизилась, оставив на моей щеке едва заметный след, внутри разрушенные баррикады, а в руках пустую бутылку из под шампанского.

     Остаток вечера был посвящен девушке из интернета. У нее было имя, которое я ненавидела с детства – Алла. К счастью, это не мешало нашему общению и флирту. Она с легкостью поддерживала любую тему для разговора, фотографии ВКонтакте радовали, а голос в телефонной трубке заставлял погрузиться в грезы страсти и секса. Я никогда не любила такого рода знакомств, но Кручинина была убеждена, что мне это необходимо. В конце концов, я сдалась, и в один из снежных вечеров из тысяч объявлений и фотографий я все-таки выбрала Аллу.
Заходя в кафе, где мы договорились встретиться, я все еще думала о словах Виктории Борисовны, и уж совсем не понимала, зачем я тащусь к совершенно незнакомому человеку на свидание. Оглядевшись вокруг, поняла, что девушки еще нет. Благодаря тому, что Катька на сегодняшний день была моим водителем, можно было выпить и наконец-то расслабиться. Вдруг мобильный телефон издал сигнал, входящее сообщение гласило: «Я позвоню тебе через двадцать минут. Если все плохо - будем тебя эвакуировать». Писала, конечно же, Кручинина, причем писала не одна, судя по ее «будем», что никогда не бывало случайным. Улыбаясь и обожая ее с каждым днем все больше и больше, я взялась за ответ. Вдруг по столу легонько постучали. Поднимая взгляд, я увидела сначала руку, обернутую в черный тесный трикотаж, а потом и черные глаза Аллы, внимательно меня рассматривающие. Надо признать, что женщин выбирать я умела. Девушка была очень красива. Отбросив свою непослушную челку, упрямо падающую на лицо, она слегка улыбнулась и поздоровалась.
К нам подошел официант и принял заказ. Алла, как оказалось, пила только виски, причем неразбавленный. Я же заказала бокал вина, не в силах предположить, что меня ожидает. Девушка была очень раскрепощенной, чего нельзя было сказать обо мне. С первого взгляда меня все время что-то отвлекало от нее, я никак не могла понять - что. Мысли были где-то совершенно в другом месте. А спустя время это что-то уже настораживало в ней, хотя видимых причин для этого не было. Я даже перенесла Катькин приезд на более позднее время, в ответ она прислала свою фотографию с выражением подозрительности на лице.
С тоской взглянув в окно, обнаружила, что город все-таки поплыл и чудесная снежная сказка медленно, но верно превращалась в слякоть, а мое настроение начинало портиться окончательно и, похоже, бесповоротно. Слова Виктории эхом отдавались внутри, а ее перченый запах словно прирос ко мне навсегда. Я начинала злиться на себя и заново выстраивать препоны внутри. Подумалось о том, что война внутри началась еще до того, как Виктория очутилась в моих руках, подпусти я ее ближе, и подтянется тяжелая артиллерия, от которой я в свое время, так отчаянно спасалась.
- Пятьдесят оттенков серого даже в декабре. Чертов город. – пробубнила я.
- Как тебе фильм? – закинула удочку Алла.
- Дерьмовый, надо признать – резко сказала я, тем самым давая понять, что закрываю тему.
Алла не хотела сдаваться и задала вопрос, возвращая меня к ней:
- А что именно не понравилось? Герои, секс или сама по себе история не зацепила?
Я выпила бокал залпом и поняла, что меня начинает мутить от вина или от свидания – значения уже не имело.
- А что там может зацепить, кроме названия? К нему одному, претензий нет. Досмотреть все два часа не смогла, как ребёнок радуясь возможности перемотать. Вообще не пойму, с чего столько шума? Герои вялые, секс такой же. Она - невинная девственница, которая половину фильма водила мужика за нос, а потом буквально заставила показать ей «самое страшное». После того, как он исполнил милый женский каприз, девушка обиделась и ушла, поселив в нем навсегда чувство вины и не забыв попросить 24 тысячи. Кстати сказать, это все после того, как она в тысячный раз пришла к мужчине, у которого комната обита красной кожей, кишит игрушками бдсм, а в первый день знакомства он, как честный человек, признался, что любит погорячее? – надменно хохотнув я продолжила:
- Он - сначала кажется молодой и уверенный в себе, но, примерно, на третьем эпизоде уже рассыпается, как карточный домик. Если кратко, то слабо, глупо и просто не вкусно.
- Какой бы фильм ты могла противопоставить, например? – полюбопытствовала Алла.
- 9 1/2 недель. Я до сих пор с содроганием вспоминаю Ким Бейсингер и её танец, бесконечно длинные ноги, чувственный рот, светлые кудри и легкий возбуждающий румянец на щеках. Потрясающая эротика, струящаяся мягким шелком через весь фильм. Искусно поставленный свет, который старательно дарил соблазнительные тени. Это стиль, раздирающий душу.
- Как вкусно ты рассказываешь – хищно улыбнулась Алла и задала мне неожиданный вопрос:
- Как ты относишься к БДСМ?
Я посмотрела на нее и поняла, почему не могла расслабиться. Так уж случилось, что я никогда не ошибалась в людях. Первое впечатление никогда меня не подводило. Хорошо, что я не успела убрать телефон, мне удалось написать Кручининой лаконичное, но емкое: «Спасай!».
Я подняла глаза на Аллу, внимательно посмотрела и поняла, что меня абсолютно ничего не трогает в этом человеке, несмотря на внешнюю привлекательность.
- Не отношусь – ответила я и улыбнулась.
- Не хочешь попробовать? Мне кажется, ты способная ученица.
- Если я когда-нибудь решу, то обязательно позвоню тебе, а сейчас мне пора идти.
- Ты испугалась? – насмешливо спросила она
- Нет, просто меня ждет девушка в машине.
- Девушка? Зачем тогда морочить мне голову?
- Не знаю, у меня с головой проблемы и у нее, кстати, тоже.

     Я с облегчением вышла из кафе и услышала, как Кручинина насилует клаксон своей машины. Из окна на меня смотрели три любопытные физиономии друзей. Катька не выдержав, выскочила и повисла на моей шее. В руках она держала плюшевого енота.
- Вот, Гелька, это твой подарок!
Я взглянула сначала на свой подарок, а потом с подозрением на нее.
- Ты где его взяла и сколько ему лет? Кручина выпучила на меня глаза в неизменном «смуки-айс» и возмущенно ответила:
- Из магазина и ему несколько часов между прочим!
- У него дырка на лапе – засмеялась я.
- Я знаю, Гелечка – заныла Кручинина
– Он сидел на полке такой грустный, никто его не брал. Кому он с дыркой то нужен. Вот мы его и купили… Теперь мы его вылечим и будет совсем здоровый, домашний Енот.
Держа в руках игрушку, вдыхая полной грудью влажный воздух, я поняла, что мои крепости снова целы, обняла Катьку и повалила на горку, еще не успевшего сдаться и растаять, снега со словами:
- Люблю тебя, Кручинина….Дурак ты такой….
Внезапно я почувствовала, что сверху на нас что-то падает. Падали наши друзья. А потом была ночь, когда мы катались по городу, ели торт на набережной и я пыталась задуть свечи, которые напрочь отказывались гаснуть, а Катька осипшим голосом орала:
– Гелька, что ты такое загадала, скажи честно?

     Ближе к ночи мы совершенно пьяные и счастливые пили шампанское из горлышка, играли в бутылочку и вроде даже целовались с Кручининой. Кажется, под утро мы жарили мясо на моей кухне и заснули, так его и не попробовав.

     Утром, едва открыв глаза, первое что увидела – это Катькина лохматая голова на моем животе. Осторожно прикоснулась к ней, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, повернулась посмотреть в окно и наткнулась на букет полевых цветов. Протянула руку и сорвала нежный, маленький цветок ромашки. Любит…не любит….любит…не любит…