Дейзи  заканчивала уже третью песню, когда  с беспокойством ощутила  появление в голосе хрипоты.  Она придавала дополнительное очарование звучащей мелодии, но для исполнительницы это был тревожный сигнал.
«Всё, на сегодня хватит», – решила с сожалением. Отныне её репертуар станет ещё на одну песню короче.
По окончанию выступления, обвела аплодирующую  публику взглядом, не выделяя никого.
Так было всегда, но не сейчас. Какая-то женщина старалась привлечь её внимание мимикой лица, улыбками и движением головы.
Певица  с досадой подумала, что очередная поклонница хочет познакомиться с ней.
«Этого ещё не хватало. Говорить не могу и не хочу», – Дейзи  в упор посмотрела на назойливую даму.
Отметила, что  та недурна собой. Такая стандартная красотка с мыльной обёртки. Лицо её  показалось ей смутно знакомым. Но где раньше  встречала эту женщину, вспомнить не могла.
Заигрывания знакомой незнакомки выглядели  навязчиво пошлыми, и Дейзи отвернулась.
Когда спустилась со сцены, то думать забыла о ней  .
Однако та решила не отступать.
- Привет, Дейзи!
Голос говорившей певица узнала раньше, чем увидела его обладательницу.
Воспоминания юности нахлынули волной сентиментальности.
- Привет, Лори. Ты изменилась... похорошела.
Лоранс внимательно вслушивалась в интонации  своей первой любви.
Отметила радость, легкое удивление   и полное равнодушие к ней самой.
«Я ей не нравлюсь, но почему?! » – горечь наполнила сердце Лоранс, заглушая радость от нежданной встречи.
Оставалось лишь ретироваться. Если бы не брошенный «спасательный круг».
- Может, поужинаем вместе.  Столько  лет прошло.
Мы такие уже старые (а, пофиг, если бы ни одно «но»). Настроение у Дейзи вновь испортилось.
Ей захотелось домой. Свернуться комочком на диване, завернувшись в плед и никого больше не видеть.
От её предложения, в  глазах  Лоранс, в которых прежде читалось сомнение, появилась надежда.
Поспешно согласилась, отрезая все дороги  назад.
«Сама виновата, – подвела  про себя   черту, – воспитание помешало  сказать: пока–пока, увидимся, я тебе перезвоню, и вновь исчезнуть на тридцать лет».
Мысленно захлопнула, уже приоткрытую дверь  в своё уютное  одиночество, где дожидались   хозяйку:  диван и плед,  подогретый вчерашний ужин и  чай с лимоном.
Диван подождёт, ужин выбросить, а чай можно потом и холодный выпить.
- Знаю одно кафе, где готовят восхитительную  дораду и подают отличный арманьяк. Ты не против?
Лоранс не возражала. Простившись с друзьями, пошла за Дейзи, как сомнабула.
Та, ушла по-английски, не прощаясь, через запасной выход, избегая встречи с поклонниками.
Машина им не понадобилась. Школьная подруга  уверено  вела Лоранс  узкими улочками, которые расходились в разные стороны.
Минут через десять они уже были на месте. 
Крошечное  кафе с видом на Нотр-Дам, забитое до отказа посетителями..
Внутри очень тесно, шумно и весело. Люди собрались здесь парами и небольшими компаниями.
Официанты сновали туда-сюда, ухитряясь вовремя и точно обслужить клиентов.
Мест свободных нет, но Дейзи здесь знали и любили.
При всей перегруженности столик нашёлся тут же. Маленький, на двоих.
Лоранс непривычно сидеть, почти плечо к плечу с остальными клиентами. Она  предпочла бы более уединённую обстановку. Немного вина и музыки. Тогда  набралась бы смелости поговорить о том, что не давало ей покоя все эти годы.
А так лишь духу хватало заглядывать в вырез платья Дейзи, где взгляд притягивала очаровательная родинка –  капелька янтаря между грудей, чуть выше ложбинки. Считается, что у людей с таким знаком  не будет богатства, однако, и страдать от нужды им также не суждено.
Во рту вдруг пересохло. Голова закружилась от внезапно нахлынувшего желания.  Захотелось прямо здесь и сейчас нежно снять с губ её влагу, ласкать и любить.

На помощь пришёл напиток, крепостью не уступающий коньяку.
Когда  на десерт принесли дижестив, то каждая из них синхронно повторила церемониал: поднесли  бокал к груди, чтобы аромат поднялся вверх.
Через минуту почувствовали запах ванили, ириса, нуги, перца, роз и шоколада.
Затем подняли напиток поближе, обмакнули палец в арманьяк и нанесли на запястье, как духи.
От тепла тела спирт испаряется и новый фронт запахов корнем солодки, сливочной тянучки, фруктами и цветами коснулся их обоняния.
Улыбнувшись, сделали по маленькому глотку.
Наслаждаясь ароматом, отпивали по чуть-чуть.
Нагреваясь, арманьяк продолжал менять вкус.
Глядя друг другу в глаза, потягивали напиток, наслаждаясь изменениями в нём.
Только, когда Дейзи опускала взгляд, созерцая игру в бокале, Лоранс любовалась ею.
«Улыбнись мне. Только мне и никомому другому», – мысленно молила она.
Должно быть, Дезире услышала её желание. Она улыбнулась Лоре, и та была сражена окончательно.

«Самое важное чаще всего невесомо. Здесь как будто всего важнее была улыбка.
Часто улыбка и есть главное. Улыбкой благодарят. Улыбкой вознаграждают. Улыбкой дарят тебе жизнь.
И есть улыбка, ради которой пойдёшь на смерть...»
(Антуан де Сен-Экзюпери Письмо заложнику)