Ольга оценивающе посмотрела на Соню. Ей понравились  чёрные, гладкие волосы девушки, её гипнотический взгляд, чёткий овал лица   с весьма примечательными скулами, и открытая, немного застенчивая улыбка.
Неважно, что она не в её вкусе (экзотичность никогда особо не привлекала, будь то ананасы на грядке, лысые кошки, или необычная внешность),   но Софья интересовала её всё больше и больше.
И то, что  честно призналась в чувствах к другой, уже не казалось неприятным фактом, а, скорее, вызывало сочувствие.
Почему не ощутить себя «Брюсом Всемогущим»? И впервые в жизни остаться с партнёршей друзьями, а не просто «выкинуть её за борт», как делала это раньше!
- Я помогу тебе её заполучить, – озвучила свои мысли  вслух.
- Кого? – не поняла Соня.
- Твою соседку, как там её…
- Вету?!
- Ну, да!  Фиалку. ( Про себя решила, что будет называть её так).
Красивое кодовое имя. А Соню  можно назвать…  Но как назло, никаких экзотических цветов вспомнить не могла.
«Чёрная орхидея» – это уже было, да и не очень подходит ей.
Само по себе всплыло прозвище – «Сонька – патиссонька». С французского патиссон переводится как «пирог».
Ольге уже не терпелось отведать его на вкус.
Сонино восклицание вызвало досаду задержкой.
- Ты это сделаешь для меня?! – глаза девушки округлились.
- Тебе это так важно знать? – снисходительная нотка  проскользнула в голосе Ольги.
- Да!
- Думай так.
Завтра начнём, пора заняться более приятным делом. Мы  слишком много  времени потеряли на разговоры.
 
Большой опыт и хорошее знание психологии помогли Ольге  настроить партнёршу на интимность.
Ей ничего  не стоило, начать ненавязчивую  любовную игру, сопровождая её нежными словами и ласковыми прикосновениями.

«Ласки твоей
Ощутить лишь мгновенье,
В нем раствориться
С тобою рядом…
В памяти буду хранить
Тепло твоих рук.
Тебя ласкаю…
Волосы глажу… губами
Чуть прикасаюсь…
Дыхание пью,
Прильнув к источнику.
И наслаждаюсь».
(Хокку, классическая японская поэзия)
 
- У тебя неординарная  внешность, – произнесла Ольга и потёрлась носом о щёку Сони,  когда они сделали очередную передышку.
Обычно она не вступала в разговоры со своими прежними, но Соня подкупила её доверчивостью и неискушённостью. Была мягкой глиной, из которой Ольга лепила по своему усмотрению всё, что хотела. Раньше она просто доводила партнёрш    до иступленной страсти, и полностью опустошала их, а потом теряла к ним интерес.
Сейчас же испытывала всю  нежность, на которую была способна.
- У меня папа  – осетин, –  ответила Соня. –  Знаешь, как раньше называли  страну его предков?  – Иристон.
Красиво, правда?
Иронцы жили на Северном Кавказе, в Аланском царстве.
Монголы и войска Тамерлана заставила их отступить и обживаться,  в окутанных льдом и снегом горах.
Больше договорить она не успела. Поцелуем Ольга заставила её замолчать.
Рукой провела по груди Сони, вызвав у той вздох.
В ходе предварительной разведки   выяснила, что это  её самая эрогенная  зона.
Припала губами к  соску, нежно помассировала его кончиком языка.

Провела рукой по бедру, осторожно коснувшись мягких складочек, и поиграла с пушком на интимном месте.
Сладкая дрожь прошла по Сониному телу. Она закусила  нижнюю губу, чтобы удержать стон.
- Не сдерживай себя, – прошептала Ольга, медленно выводя пальцами круги, погружаясь внутрь и поглаживая.
Соня ахнула, когда палец Ольги глубоко вошёл в неё, не встретив сопротивления.
Полностью потеряла над собой контроль, отдавшись во власть бешеных ощущений.
Они сотрясали её с головы до ног. Поток наслаждения хлынул в ладони Ольги.
Постепенно конвульсии стали утихать.  Последнее судорожное сокращение  лона и жалобный всхлип.
 Ольга, обняв девушку, начала успокаивающе целовать её залитое слезами счастья лицо, убаюкивая и прижимая к себе.
Через какое-то  время, полностью придя в себя,  Соня подняла голову.
- Может, повторим?
 
 
Город в серых тонах и неоновых оттенках, со скучающим любопытством заглядывал в стеклянные глаза окон.
Один «глаз» ему заговорщически подмигнул.  Две женщины занимались любовью, лаская друг друга до потери чувств.
А  двумя этажами ниже, другой «глаз» оставался пугающе тёмным.
Там тоненькая девушка в белой футболке, сидя на кровати,  зябко куталась в жакет. Слегка растрёпанные волосы, мальчишеский силуэт.
Холод одиночества был в её душе.
 
«Всё сильней замерзая, ночами не сплю —
Не даёт мне покоя продрогшая нежность…
Расплескалась в душе словно зимняя снежность
И, терзая меня, вьёт печали петлю…»